А система тем временем продолжает есть детей

Оригинал взят у ludmilapsyholog в А система тем временем продолжает есть детей Лену я консультировала по Интернету во время адаптации ее девочки (история этого непростого усыновления ниже, под катом). Этому ребенку не светило здесь ничего, кроме мучительного угасания в боли и одиночестве, ребенок не говорил, не вступал в контакт и был просто комком страдания, и все. И семье в первый год пришлось ох, как непросто. Сейчас это шустрая, обаятельная, смышленная девица, любимица всей семьи. В это чудо трудно поверить каждому, кто знал, как все обстояло в исходной точке. Но оно есть. Два года назад семья Лены решила усыновить еще одного обреченного в нашей системе ребенка -- мальчика, у которого из-за болезни полностью обездвижены конечности. Даже одни только посещения малыша в доме ребенка дали эффект -- он раскрылся, начал улыбаться, разительно изменилось выражение лица. Прекрасная семья, скажете вы, как хорошо, что есть такие люди? О, не спешите. У Лены есть ужасный, чудовищный недостаток. Она живет в Швейцарии. Муж у нее оттуда, вот она и живет с мужем. Видите, как непатриотично? Бездуховноскрепно как? И вот поэтому ребенка Лене не отдают. В усыновлении отказывают. Нет, Швейцария ничем не провинилась, там никого не забывали в машине и не сдавали на ранчо. Нет, судья не планирует взять малыша себе. Нет, его не придерживают для российской семьи. Нет, никто даже взятки не хочет. Я даже не думаю, чтобы в этом конкретном случае был против Астахов. Хотя может и был бы, я уже не знаю. Все просто ЛОВЯТ ТРЕНД. Хотят быть еще большими сволочами, чем власть, чтобы ее не прогневать. Не нашлось ни одного судьи, который решил бы рискнуть -- всего то -- карьерой, чтобы спасти реального, живого (пока еще) мальчика. Волгоградская область, кстати, одна из самых проблемных в плане семейного устройства, да и учреждения там весьма неласковые в большинстве своем. Так что все, кто отказывает Лене, очень хорошо понимают, на что обрекают ребенка. И ведь кого из из всех этих структур ни возьми -- все говорят, что православные, но Страшного суда никто не боятся, только начальства. Все говорят, что патриоты, но превращать свою родину в Мордор готовы не покладая рук. Лена просит помочь с оплатой адвоката, она все еще надеется. А я прошу помочь с распространением этой информации. Это только кажется, что все происходящее в последние годы: и полная ликвидация независимости судов, и бешеная антизападная пропаганда, и фактическое уничтожение свободы слова -- лишь "политика", что-то, что происходит "где-то там" и волнует лишь столичных интеллигентов, которым делать нечего. Эта штука ест детей. По настоящему, прямо сейчас. Ест и не давится. Ничто, кроме общественного мнения не может стать костью в этой глотке. Жмите на слово "поделиться". Оригинал взят у fenechka_k в Ми сами не местныя. . . . Подробнее о нашей семье и происходящем. Я, гражданка Российской Федерации, в прошлом артистка цирка, в 2004 году приехала по работе в Швейцарию, в 2005 вышла замуж за гражданина Швейцарии и теперь проживаю здесь, воспитывая детей и занимаясь благотворительностью, мой муж работает в сфере IT- технологий. Я являюсь активным участником программ помощи российским детям-инвалидам, живущим в детских домах. И это изменило мою жизнь и жизнь моей семьи. В 2009 году наша семья удочерила девочку из этого Дома ребенка, у которой не было никакого шанса обрести семью. У Тани двустороняя лицевая расщелина, полная слепота, нарушение слуха. Сначала я около года занималась девочкой как волонтер. В 2 годика Таня весила 6 килограммов, не понимала речь, не ходила, даже сидела плохо, заваливаясь набок. Не понимала назначение игрушек, психоэмоциональное развитие соответствовало возрасту 3-4 месячного ребенка. Мне, с помощью волонтеров и при сотрудничестве дома ребенка, удалось организовать операцию в Москве, в клинике челюстно-лицевой хирургии НПЦ. От персонального внимания девочка расцвела. Начала ходить с опорой, стала интересоваться игрушками, музыкой, за два месяца в больнице прибавила в весе 2 килограмма. . Мысль о том, что ее придется вернуть в учреждение, казалась невозможной. Весь прогресс в развитии оказался бы ненужным, так как система не предусматривает обучения и реабилитации детей с такими тяжелыми нарушениями. Так возникла мысль об удочерении. Процесс удочерения занял около года, и в самом конце декабря 2009 Таня оказалась дома. Первый год был чудовищно трудным, адаптация была тяжелой. Слепой, неговорящий и почти не понимающий обращенную речь ребенок мог выражать свои чувства только громким криком и истериками. Девочка боялась всего: песка, снега, ветра, звуков, коляски, машины, верхней одежды, пластилина, качелей, бумаги. . . В три годика появился лепет и понимание простейших бытовых фраз. Появился интерес к сказкам. Вскоре стало возможно заниматься развивающими играми. Девочка перестала качаться, биться головой о кровать, расковыривать малейшие прыщики до незаживающих язв. Ушли беспричинные истерики. Таня перенесла две операции. Выучила французский язык. Вскоре, отлично занимаясь дома, выучила дни недели, геометрические формы. Знает много стихов и сказок. Сегодня Тане 6 лет, она ходит в обычную общеобразовательную школу, во 2-ой класс. Занятия посещает с помощником из Центра для детей с проблемами зрения. Также ходит 4 раза в неделю в этот Центр на специализированные занятия, направленные на полную интеграцию слепого человека в общество, изучает азбуку Брайль, компьютер. Отлично умеет плавать. Начала заниматься музыкой по классу скрипки. Освоила счет, прекрасно знает русский язык, отлично говорит по-французски, проявляет интерес к английскому, немецкому и испанскому языкам. Самостоятельно заучивает песенки на этих языках и умеет на них считать до 10. Ей предстоит еще множество реконструктивных операций, но уже сейчас мы уверены, став взрослым человеком, она не только будет обслуживать себя самостоятельно, но получит образование и профессию, создаст семью. О мальчике из того же Дома ребенка, из которого мы забирали дочь, н аша семья узнала в начале 2011 года и почти сразу приняла решение его у сыновить. Мальчик страдает артрогрипозом в тяжелой форме (поражены все четыре конечности, не может без поддержки и аппаратов стоять и ходить, ручки обездвижены настолько, что он не может даже почесать нос). Артрогрипоз - не единственный диагноз малыша, отпугивающий потенциальных российских усыновителей. За 4 года жизни ребенка в Доме ребенка ни одна российская семья не проявила к нему интерес. Проверки нашей семьи, как усыновителей, и подготовка всех необходимых документов швейцарской стороной начались в октябре 2011 года. И только к лету 2013 все было готово и мы подали документы в Волгоградский Комитет по образованию. С этого момента официально стали общаться с ребенком как будущие усыновители. Все это время мы участвовали в судьбе ребенка. Каждый раз, когда мальчика госпитализировали в Институт им. Турнера я летала в Санкт-Петербург, помогала няне дома ребенка, организовывала транспорт для перевозки ребенка на вокзал или в аэропорт, на консультации и на изготовление и примерки аппаратов. Мы оплачивали все аппаратное лечение на протяжении этих двух лет. В первый приезд малыш произвел впечатление ребенка глубоко замкнутого до аутичности, не по-детски серьезного. Не откликался на свое имя, плакал без звука, безропотно давал производить над собой самые болезненные и неприятные медицинские манипуляции. По мере того, как малыш начал понимать, что кто-то интересуется именно им и с появлением первых признаков привязанности, он “разморозился", взгляд стал фокусированный, стал смотреть в лицо людям. Появилась инициатива и интерес к окружающему, малыш научился эмоционально реагировать на происходящее, разговаривать. С разрешения опеки, персонал дома ребенка позволил малышу называть нас мама и папа. Он постоянно задает вопросы персоналу про нас. Очень ждет нас, плачет и вырывается из рук нянечек, когда мы вынуждены уходить из группы. Ждет встречи с сестренками, про которых знает из моих рассказов, фотографий и видео. Называет их по именам. В июле 2013 года, после нескольких месяцев сбора, перевода и заверения дополнительных бумаг, сверх требуемых законодательно, у нас, приняли документы к рассмотрению в Федеральном Суде РФ города Волгограда. Заседание откладывалось несколько раз. Каждый раз выносилось определение с требованием все новых документов, касающихся членов нашей семьи, законов Швейцарии и тд. . Мы добросовестно выполняли все требования, хотя предоставление множества из затребованных справок не предусмотрено законодательством РФ, касающегося международного усыновления. На первом слушании я потеряла сознание — дело приостановить на неопределенный срок. Затем переносили заседания, заставляя несколько раз пересдавать билеты на самолет. Вытянули все соки, нервы, деньги. Выгоняли стоять в коридор без стульев на несколько часов, пока судья бегала куда-то дозваниваться, видимо, получать указания от начальства. Все это только для того, чтобы, невзирая на полную поддержку нашего заявления прокурором, после всех пыток (а то, что происходит сейчас с нами, а особенно, подчеркиваю - с ребенком! я расцениваю именно как пытку, без преувеличений), оттараторить скороговоркой, не поднимая глаз - в усыновлении отказать. Точка. Сейчас подаем апелляцию, потом в Верховный суд. Если надо - то дойдем и до Конституционного и до ЕСПЧ. При прощании малыш рыдал и кричал “Нет, мама, самолет!". Человеку уже 4 с половиной года, срок перевода в ДДИ — 4 года. Его перевод в дом инвалидов был задержан в связи с процедурой усыновления. Теперь он отправится туда в самое ближайшее время. В доме инвалидов умственно сохранный, но не способный себя обслуживать ребенок, угаснет очень быстро. Если выживет, то в лучшем случае его ждет интернат для инвалидов и престарелых. Перспективы ребенка -инвалида с подобными нарушениями, находящегося в доме инвалидов, со всеми подробностями описаны в книге Рубена Давида Гальего

перепост