дима пакует свои работы для красноярской биенале

немножко больше о шлифах http://atmasphere. ru/project/80/ А ЭТО ИНТЕРВЬЮ С АВТОРОМ - ДМИТРИЕМ ЗОЛОТАРЕВЫМ: С восторгом смотрим мы на цветные пятна витражей. С восторгом наблюдаем за плывущими по небу закатными розовыми облаками. С восторгом смотрим на отражение весеннего голубого неба в апрельских лужах. С теплотой мы вспоминаем эти моменты. Иногда зимними белыми днями или темно-синими февральскими вечерами мы рассматриваем калейдоскоп наших воспоминаний. Кусочки, выхваченные и освещенные нашей памятью, причудливо тасуются, и перед нами разворачивается удивительный ковер наших самых цветных, самых ярких дней. Такие же сны видит и Земля. Тысячелетиями накапливает их. Хранит. И однажды делится своими воспоминаниями. Происходит это тогда, когда сны Земли встречаются с Солнцем, встречаются со светом. Моменты встречи вызывают такой взрыв эмоций, что невольно начинаешь восхищаться яркостью и разнообразием воспоминаний Земли. Сердце наполняется абсолютно детской радостью. И благодарностью. Размером воспоминания с электронный микрочип, и увидеть их можно лишь под микроскопом. Нужно иметь очень тонкое чутье, чтобы услышать и увидеть удивительный, грандиозный, завораживающий мир воспоминаний Земли. Дмитрию Золотареву это удалось. Может быть, мы должны быть благодарны природной тонкости его восприятия, а может быть, благоприобретенной — на геологическом факультете Московского университета. Разобраться в этом чрезвычайно сложно; нам важнее то, что мы видим на фотоотпечатках. То разнообразие, та эмоциональность, та чистота цвета, которая наполняет каждый из снимков. Возможно, вас заинтересует техническая сторона процесса создания столь радостных произведений. О ней рассказывает сам автор. — Проект “Новый калейдоскоп" (по-гречески kalos — красивый, eidos — вид, sсорео — наблюдаю) — результат научно-технического и творческого единения. За основу взят широко применяемый в материаловедении и геологии метод изучения кристаллических веществ. Поражающие наблюдателя цвета и цветовые сочетания обязаны своим возникновением известному в физике эффекту. Объектами для фотографирования являются так называемые thinsection — тонкие срезы горных пород. Интересно также и использование материалов искусственного происхождения, таких, например, как причудливо кристаллизовавшиеся химические растворы. Определенные приемы дают возможность преображать исходный материал. Дело лишь за техникой и творческим поиском фотографа. Стоит отметить, что к компьютерной графике эти фотографии не имеют никакого отношения. — Дмитрий, а как пришло решение оставить занятие геологией и посвятить все свои силы фотографии? — Это хорошо, что вы спросили об этом. Дело было во время второй Чукотской геологоразведочной экспедиции. Шел третий месяц нашего пребывания в этом неласковом, недружелюбном, но ужасно красивом месте. Водка кончилась. Настроение было на нуле. Мерзкие низкие серые тучи, ежедневно переползая через Кэнкэрэнский хребет, к 8 утра накрывали наши палатки. И на целых полчаса мы погружались в клубы холоднющего тумана. От него намокало все. Вся наша одежда, аппаратура, карты. Это было очень тяжкое испытание для моих и без того расшатанных долгим занятием геологией нервов. Более мерзкого состояния мне не приходилось испытывать со времен поездки в Монголию. Там к ледяному дождю прибавились еще и проблемы с моим желудком. Возвращаясь к описанию событий, вынудивших оставить геологию, должен сказать, что в то утро туман не приполз. Я ждал его появления, закутавшись в свой спальный мешок и стуча зубами от ужаса. Но туман не появлялся. Через сорок минут я вышел из палатки с белым от страха лицом. Моя борода встала дыбом, руки дрожали. Я смотрел на линию гор, откуда каждодневно приползал туман. Тумана не было. Я облизнул пересохшие губы, зажмурился и снова открыл глаза. И, к своему глубочайшему удивлению, снова не увидел тумана. Я увидел все — горы, речку, несколько чахлых деревьев, камни, покрытые красным лишайником, пустые консервные банки, сапог, — но тумана снова не было. В моей голове пронеслась мысль: а что, если я уже умер? Все на свете может перестать существовать, все — кроме утреннего тумана! Шатаясь, я перешел через реку и стал подниматься вверх по камням горной гряды. Я шел, падал, поднимался и снова шел. Я должен был подняться на вершину — я должен был узнать, что случилось с туманом. И чем выше я поднимался, тем сильнее становился страх, сковывавший меня. Он постепенно перерастал в ужас. К тому времени, когда до вершины оставалось десять шагов, со мною случилась истерика, и я в панике бросился вниз. Я бежал, не разбирая дороги. Несколько раз я падал в трещины между камнями. Вероятно, тогда же я разбил лицо и сломал левую руку, но, не замечая боли, бежал все дальше и дальше от этого места. От этого проклятого места, где нет утреннего тумана. Очнулся я только в Москве в аэропорту. С тех пор я решил оставить геологию и заняться фотографией. — Какие ощущения приносит вам занятие макрофотографией? — Сидя за столом, я совершаю бесконечные путешествия. Путешествия в глубины моего сознания. Путешествия в миры, наполненные цветом и светом. Тихо в утренние часы. Ночью, наблюдая в микроскоп жизнь минералов, я прикасаюсь к миру, который однажды обнаружила моя жена; мы случайно открыли таинственный свет, исходящий от тончайших спилов минералов. Про них я вспомнил весной, когда начало припекать солнце и мои пешие прогулки удлинились на сорок минут. Я заглянул в шкаф, где лежали коробки с минералами, привезенными со всех частей света. Куда бы я ни приезжал, я непременно увозил с собой коробочки с геологическими находками. Земля полна чудесами! Лишь дважды мне пришлось красть образцы из геологических музеев Сантьяго и Оклэнда. Даже сейчас мне неприятно вспоминать об этом. — Дмитрий, я знаю, что занятие макрофотографией не единственное ваше увлечение. Чем еще наполнена ваша жизнь? — Собственно макрофотография — это лишь небольшая часть моих интересов. Но я никому не позволю пренебрежительно отзываться о ней. Однажды ко мне в лабораторию зашел мой давнишний знакомый. Мало того, что он мне задолжал 50 долларов, так еще позволил себе резкие высказывания по поводу макрофотографии. Мой ответ был незамедлителен и прост. Он тут же получил оглушительный удар по уху. С правой стороны. Несмотря на разницу в весе, мне удалось сбить его с ног. Помогли тренировки и детская привычка бить моих должников левой рукой. Вероятно, он ожидал удар, но он ждал его с левой стороны. От неожиданности мой оппонент упал на спину, и мне пришлось приводить его в чувство с помощью белого португальского портвейна “Ferreira".