Фотография
Пелевин. Способный малый, похищающий пищу богов для своих малых дел (почти по Шкловскому).
Как уже многие заметили, появился новый опус Пелевина под названием «Непобедимое солнце». Как я и ожидал, текст этот ни о чём, и его чтение лишь потеря времени. Но, стоит, всё ж дать некоторые пояснения, которые закроют тему «Пелевин» раз и навсегда, потому как ждать уже нечего. Для начала цитата, автор Шкловский: Как пишет Михаил Булгаков ? - Он берет вещь старого писателя, не изменяя строение и переменяя его тему. Так шоферы пели вместо: «Ямщик, не гони лошадей» — «Шофер, не меняй скоростей». Хотя во время езды скорости не меняются. Возьмем один из типичных рассказов Михаила Булгакова «Роковые яйца». Как это сделано? Это сделано из Уэллса. Общая техника романов Уэллса такова, изобретение не находится в руках изобретателя. Машиной владеет неграмотная посредственность. Так сделаны. «Война в воздухе», «Первые люди на Луне» и «Пища богов». В «Борьбе миров» посредственность не владеет вещью, но вещь описывается именно средним человеком, не могущим ее понять. Теперь детальнее посмотрим «Пищу богов». Два ученых открывают вещество, примесь которого к пище позволяет росту молодого животного продолжаться вечно. Они делают опыты над цыплятами. Вырастают огромные куры, опасные для человека. Одновременно один посредственный врач украл пищу. Он не умел обращаться с ней. Пища попала к крысам. Крысы стали расти. Стала расти гигантская крапива. Человечество стало терпеть неисчислимые убытки. Одновременно растут и добрые великаны, потомки ученых. Им пища пошла впрок. Но люди ненавидели и их. Готовится бой. Здесь кончается роман Уэллса. Роман, или рассказ, Михаила Булгакова кончился раньше. Вместо крыс и крапивы появились злые крокодилы и страусы. Самоуверенный пошляк-ученый, который, похитив пищу, вызвал к жизни силы, с которыми не мог справиться, заменен самоуверенным «кожаным человеком». Произведена также контаминация, то есть соединение, нескольких тем в одну. Змеи, наступающие на Москву, уничтожены морозом. Вероятно, этот мороз возник следующим образом. С одной стороны, он равен бактериям, которые уничтожили марсиан в «Борьбе миров». С другой стороны, этот мороз уничтожил Наполеона. Вообще, это — косность земли, взятая со знаком плюс. Я не хочу доказывать, что Михаил Булгаков плагиатор. Нет, он — способный малый, похищающий «Пищу богов» для малых дел. Успех Михаила Булгакова — успех вовремя приведенной цитаты. А теперь давайте переложим этот риторический прием на Пушкина! Как пишет Пушкин? Он берёт всем давно знакомый античный (или библейский) сюжет, например, миф про Акрисия, Данаю и Персея. И создаёт произведение под названием «Сказка о Царе Салтане». На самом деле все, кто производит творческие продукты, так или иначе, берут за основу те шаблоны, которые им известны по глобальным цивилизаторским алгоритмам. То есть, если представить главное хранилище таких шаблонов или алгоритмов, как очень большую матрёшку, с огромным количеством узоров на её поверхности, кои и есть те самые алгоритмы, то выходит, что эти производители списывают своё творчество с такой матрёшки. При этом, согласно законам мироздания, которые имеют частное отображение в законах гегелевской диалектики, любая матрёшка под названием " творческий продукт ", созданная таким образом, тем или иным автором, является вложенной в ту, с которой срисовывался узор. Со временем таких продуктов становится так много, что создать что-то новое, чтобы "нежданной шуткой удивить" © Моцарт и Сальери, практически невозможно. Однако для таких случаев менеджеры объемлющей всё и вся матрёшки, аккуратно запускают для авторов различные доктрины типа «постмодернизм», где начинается соревнование в том, кто сделает наиболее оригинальную упаковку для уже набивших оскомину матрешёк. Содержание при этом остаётся тем же самым, которое уже даже не срисовывается, а банально соскабливается с самой большой матрёшки. Но, ввиду того, что для постмодернизма создали специального потребителя с калейдоскопическим типом мировоззрения, которое защищает от взлома операционной системы, инсталлированной на мышление зомби-биороботов понимания ущербности, с помощью протроянивания алгоритмики мышления Я-центризмом на фундаментальном уровне ядра системы. Именно потому, такие зомби-биороботы со щенячьим восторгом встречают очередной опус, оценивая его по одёжке упаковке, не замечая, что оный внутри пустотный как сущность современного дзен-буддизма. Так и происходит бурление внутри одной и той же матрёшки, про которую Пушкин метко сказал: «Но возвратиться всё ж я не хочу к четырёхстопным ямбам, мере низкой». Ведь для понимания требуется "совладать с тройным созвучием", как говорил Александр Сергеевич, а у зомби засажены четырёх-ипостастные предельно обобщающие понятия, от Амуна (аменя, омона, аминя). Именно так и происходит в «Непобедимом солнце», Пелевин "материю" объявляет тюрьмой для души. Такое "ку" в строну библии просто умиляет! Так вот, несмотря на то, что «Сказка о Царе Салтане» имеет алгоритм, заимствованный из самой большой цивилизаторской матрёшки библейского разлива, Пушкин производит с этой последовательностью событий, ряд магических действий. И изменяет как строение, также и заложенные смыслы. Более того, Пушкин меняет саму суть мифа о Данае! После чего, такие изменения уже не могут вмещаться в заявленную ранее матрёшку. Гений Пушкина создаёт критическое давление, под которым библейская матрёшка сначала начинает пропускать нагнетаемое информационное содержание, а потом, не в силах сдержать критическое давление, раскалывается как яичная скорлупа. И теперь уже, творчество Пушкина заполняет следующую, объемлющую для лопнувшей, матрёшку, находящуюся на иерархически более высокой ступени. А сам Пушкин, словно взлетает, используя для старта первую ступень, библию, второй ступенью стали сказки его няни, Арины Родионовны, но на третьей ступени, своего производства, он выходит в межзвездное пространство, как первый космонавт Гагарин, преодолевая земное притяжение, аналогом которого для подавляющего количества творцов до сих пор является граница западной (или библейской) матрёшки. При этом стоит принять во внимание то, что Пушкин не имел в своём распоряжении ни одного пособия, где есть описание наиболее общей алгоритмики всех процессов в Объективной реальности в их взаимосвязи, которое содержит информацию для достижения матрёшки с более высокой мерой, чем западная (или библейская). Пелевин, в отличии от Пушкина, всё это имел. В цепкие его (Пелевина) ручки, попала вот эта книжечка, откуда он, не стыдясь, начал буквально списывать чуть не главами, алгоритмы для своих самых лучших произведений : Эта книга стала выполнять для Пелевина ту же роль, которую выполняла для Пушкина библия во французском переводе (русского тогда ещё не было). Но тут, как уже замечено, есть главное отличие Пушкина от Пелевина. Пушкин брал информацию из библии, дорабатывал оную, чтобы вынести свой творческий продукт за пределы матрёшки, в которой тексты библии были созданы. Пелевин же, используя информацию из ДОТУ (и других книг этого же семейства), которая уже лежит за пределами оглашённой матрёшки, старательно "приземлял" оную, чтобы вместить это ниже, говоря его же языком "чтобы влупиться обратно в яйцо с треснувшей скорлупой" © Священная книга оборотня. Сначала Пелевин проделывал это с текстами Кастанеды, но результат был так себе. А когда он добрался до материалов АК ВП СССР, масть у него покатила во всю катушку. Как мы понимаем, именно это и стало главным фактором во всех произведениях Пелевина, его "золотого" периода. Но вот беда. Здесь невозможно долго сохранять такую тайну, и балансировать на лезвии бритвы. Тут некоторые заметят, что вполне можно и в рамках западной, или библейской матрёшки продолжать творить, рынок сбыта пока ещё огромный. Но есть одно «но». На самом же деле весь этот постмодернизм последних сотни лет, преобразовал творческую библейскую матрёшку в пропасть, с нечистотами, на дне которой и копошатся все авторы, погрязшие в постмодернизме, а рядом находится сияющая вершина объемлющей для западной, иной матрёшки. Пелевин, благодаря идеям, заимствованным в ДОТУ, как киркой, начал долбить основание этой горы. И, подобно неудачным производителям космических аппаратов, сумел несколько раз подняться в стратосферу. Но так и не вышел за пределы земного притяжения библейской матрёшки. И, упав в очередной раз, просто стырил сюжет у Роберта Шекли «Божий Дом», но очень мелко и весьма пошло. Вообще, терзают смутные сомнения, что все его последние 4-5 опусов это отработка заказа от около-буддистских сект, которые желают повысить уровень сбыта среди богатеньких буратин, для желающих приобрести "новый, ускоренный, патентованный путь на небо" © "граф Т". А ведь был потенциал, мог Пелевин сделать свою «Вампирскую дилогию» трилогией, чтобы выйти, наконец, в космос и стать ещё одним автором, которые смогли покинуть западную матрёшку, и стать обитателями матрёшки объемлющей. Ну, а тем, кто решил сравнить «Непобедимое солнце» с другой матрёшкой, рекомендуется перечитать «Божий Дом», Роберт Шекли, другие сюжеты которого, Пелевин воплощает в своих опусах с завидной регулярностью. «Божий Дом» имеет такой же сюжетный алгоритм, как и «Непобедимое солнце», но по тексту там не такое мелкотемье, как у Пелевина. Разумеется, данный текст не является понятным для подавляющего большинства людей, кои копошатся на дне пропасти "постмодернизм", наивно полагая, что это наполненная глубоким смыслом, узорчато раскрашенная матрёшка. Как уже выше замечено, узоры и краска с этой, библейской матрёшки давно соскоблены постмодернистами для начинки их красиво упакованных продуктов. Поэтому для автора сих строк не будет новостью стандартная реакция на всё, выше написанное. Автор даже рад тому, что сейчас не времена Джордано Бруно, которого за то же самое просто сожгли на костре. Так что мелкий остракизм, вряд ли принесёт в данном случае неприятности.
управление культура литература Пелевин
