Фотография
"Взгляните на меня с любовью" (с)
Сегодня день рождения Сергея Довлатова. Каждый раз мы в конце лета в Пушкинских горах, и каждый раз уезжаем раньше 3 сентября. . . В первый приезд оказалось, что за 40 лет, разделяющих его и нас в этом месте, ничего не изменилось. У меня было стойкое ощущение, что я оказалась внутри повести "Заповедник", лучшей и любимейшей. И вот в этот раз получилось увидеть дом, в котором он жил во время работы в заповеднике. " Я шел по деревне, надеясь кого-то встретить. Некрашеные серые дома выглядели убого. Колья покосившихся изгородей были увенчаны глиняными сосудами. В накрытых полиэтиленом загонах суетились цыплята. Нервной мультипликационной походкой выступали куры. Звонко тявкали лохматые приземистые собаки " (здесь и далее цитаты из "Заповедника"). " Дом Михал Иваныча производил страшное впечатление. На фоне облаков чернела покосившаяся антенна. Крыша местами провалилась, оголив неровные темные балки. Стены были небрежно обиты фанерой. Треснувшие стекла - заклеены газетной бумагой. Из бесчисленных щелей торчала грязная пакля ". Дом остался совершенно таким же. Подобных домов в этих краях сотни, они стоят рядом с шикарными коттеджами дачников, и сотни Михал Иванычей и Толиков, слоняются по пыльным дорогам Пушкиногорья. . . Дом только снаружи подперли балками. Внутрь зайти нельзя, но так даже лучше, сквозь окна видна приостановившаяся безумная, уродливая и по-своему завораживающая тихая жизнь. - Окна выходят на юг? - На самый, самый юг, - поддакнул Толик. За окном я увидел полуразрушенную баню. - Главное, - сказал я, - вход отдельный. - Ход отдельный, - согласился Михал Иваныч, - только заколоченный. "Итак, я поселился у Михал Иваныча. Пил он беспрерывно. До изумления, паралича и бреда. Причем, бредил он исключительно матом. А матерился с тем же чувством, с каким пожилые интеллигентные люди вполголоса напевают. То есть для себя, без расчета на одобрение или протест. Трезвым я его видел дважды. В эти парадоксальные дни Михал Иваныч запускал одновременно радио и телевизор. Ложился в брюках, доставал коробку из-под торта "Сказка". И начинал читать открытки, полученные за всю жизнь. Читал и комментировал: ". . . Здравствуй, папа крестный!. . . Ну, здравствуй, здравствуй, выблядок овечий!. . Желаю тебе успехов в работе. . . Успехов желает, едри твою мать. . . Остаюсь вечно твой Радик. . . Вечно твой, вечно твой. . . Да на хрен ты мне сдался?. . " - Ты уверен, что это жилая комната? - Было время - сомневался. Я здесь порядок навел. Посмотрела бы, что раньше творилось. - Крыша дырявая. - В хорошую погоду это незаметно. А дождей, вроде бы, не предвидится. - И щели в полу. - Сейчас еще ничего. А раньше через эти щели ко мне заходили бездомные собаки. - Щели так и не заделаны. - Зато я приручил собак. . . Щели в полу спустя 40 лет закрыты какими-то кусками линолеума) А в целом все то же, да. Кстати, лежа в больнице, я с упоением записывала местный псковский фольклор и просто всякие словечки и выражения, чем вызывала изумленный смех местных бабулек. Их рассказы действительно напоминают по свей мелодике "звукопись ремизовской школы". Тут тебе и "бозна под окном сиренина кустунная", и "што ты копаишша, будто у тя мухи в руках ебутся", и "изгустнелась я в этом госпитале по кофе", и "хватит распиздыкивать". . . Песня! "И все-таки я чувствовал - не может это продолжаться без конца. Нельзя уйти от жизненных проблем. . . Слабые люди преодолевают жизнь, мужественные - осваивают. . . Если живешь неправильно, рано или поздно что-то случится. . . Утро. Молоко с голубоватой пенкой. Лай собак, позвякиванье ведер. . . За стеной похмельный Мишин голос: - Сынок, кинь рублишко! ". " С Борькой живем хорошо, - говорил он, - и насчет поведения, и вообще. . . В смысле - ни белого, ни красного, ни пива. . . Не говоря уж про одеколон. . . Он все книжки читает. Читает, читает, а дураком помрет, - неожиданно закончил Михал Иваныч". Я на крылечке уже исторического "отдельного входа". Даже дом соседей, виднеющийся с крыльца, совершенно такой же, как в повести. Аккуратно выкрашено все, даже сарай, банька и кадки с цветами, спутниковая антенна, солидная упитанная собака. "Молоко я брал в соседнем доме у Никитиных. Те жили солидно. Телевизор, "Незнакомка" Крамского. . . С пяти утра хозяин занимался делами. Чинил забор, копался в огороде. Как-то вижу - телка за ноги подвешена, Хозяин шкуру снимает. А нож белый-белый, в крови. . . Никитиных Михал Иваныч презирал. И они его - соответственно". - С каждым летом наплыв туристов увеличивается, - пояснила Галина. И затем, немного возвысив голос: - Исполнилось пророчество: "Не зарастет священная тропа!" Не зарастет, думаю. Где уж ей, бедной, зарасти. Ее давно вытоптали эскадроны туристов. У деревни Березино пока такого нет, единственный туристический объект - туалет прямого падения, устроенный в чистом поле для туристов. И все, ни указателя, ни табличек, ни экскурсионных групп. И это, я думаю, к лучшему. Что-то есть такое в этих местах, отчего Довлатов помнил о них даже на другом континенте: " Начинается день. И я к нему готов. А потом неожиданно вспоминаю: "В Пушкинских Горах закончился сезон. В Ленинграде дожди. . . "
