Босния и Герцеговина

Продолжаю показывать летнюю Боснию После утренней прогулки по Мостару решили посмотреть интересные места в округе и отправились на природу. Самая известная точка поблизости – водопад Кравице, который находится в сорока километров к югу от города. Кравице – это арка из двадцати каскадов, обрушивающихся с известняковых уступов в озеро, окружённое зеленью. Высота водопада около двадцати пяти метров, ширина – больше сотни. Образовался он благодаря реке Требижат, которая веками вытачивала мягкий карстовый камень. В солнечные дни над водой висит лёгкий туман, а когда лучи падают под углом, можно заметить радугу, что приводит в восторг всех любителей эффектных фото. У меня, правда, в тот момент настроение было не очень фотографическое, а причинами тому были изнуряющая жара и бессмысленность затеи, учитывая популярность места. Картина действительно впечатляющая — если, конечно, сумеете разглядеть её сквозь толпу. Народу здесь не просто много – его офигеть как много. Кажется, сюда съехалась половина Балкан: кто с полотенцем, кто с надувным фламинго, кто с колонкой, кто просто с пивом в руке. В воде – бурлящее кипение тел. Водоём выглядит как гигантская тарелка «человеческого супа». Сам же водопад при этом выглядит вполне мирно, будто не замечает происходящего внизу. Но даже при всех этих «дополнениях» водопад стоит увидеть. Это тот редкий случай, когда природа не нуждается в маркетинге: достаточно одного взгляда, чтобы понять, почему сюда всех тянет. В конце концов, это и есть типичная Герцеговина – где красота и хаос живут бок о бок, как в самом Мостаре. 1 2 3 4 5 6

01.11.2025 смотреть >>

Пливские озёра и водяные мельницы Млинчичи

Посмотрев Яйце мы продолжаем движение по интересным местам Боснии. От Яйце рукой подать до Пливских озёр и места, которое забавно называется Млинчичи. Млинчичи — это десяток старых деревянных водяных мельниц, стоящих на сваях прямо в русле реки Плива. Выглядят Млинчичи так, будто кто-то забыл вернуть декорации со съемок одной из старых сказок с Милляром. Мельницы — как смешные избушки на курьих ножках, и всё время ловишь себя на мысли, будто они вот-вот начнут переминаться с ноги на ногу. Построили мельницы ещё в османские времена. Вплоть до середины XX века они мололи зерно для окрестных деревень. Сегодня — это очаровательная туристическая диковинка. Здесь же, чуть выше по течению Пливы, начинаются Пливские озёра — тихие заводи с пляжами, местами для пикников и купания. Помимо этого, тут прямо над рекой проложены деревянные мостки, которые местами уводят в зелёные заросли над мелководьем. Река здесь делится на рукава, образует каскады и неспешно несёт свои воды в озёра, из которых, собственно, и питаются потоки, когда-то приводящие мельницы в движение. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20

11.08.2025 смотреть >>

Остановка в боснийском прошлом – этно-село “Любачские долины”

После ночёвки в Баня-Луке и утренней прогулки по городу мы выдвинулись в сторону Мостара. По пути решили заехать в местный музей культуры и быта – «Любачские долины» (Ljubačke doline). Место оказалось одновременно и музеем, и маленьким памятником любви одного человека к прошлому. Ljubačke doline – этно-село-музей, расположенный в деревне Ljubačevo, примерно в 17 километрах к югу от Баня-Луки. Открылось оно в 2015 году по инициативе Неделько Бранковича – местного энтузиаста, коллекционера и просто человека, который решил собрать в одном месте всё, что находил в боснийских сёлах: старые дома, утварь, мебель, ремесленные мастерские и даже церковь-брвнару. Брвнара (brvnara) – это традиционный деревянный дом, построенный из неотёсанных или грубо обработанных брёвен, сложенных “в чашу”, без использования гвоздей. Такие дома типичны для сельской архитектуры Сербии, Боснии, Черногории и частично Хорватии. На площади около двух гектаров разместились тридцать с лишним аутентичных построек, перевезённых из окрестных деревень. Домики-брвнары, амбары, кузница, ткацкая мастерская, трактир, пчельник, мельница – всё как будто замерло в ожидании хозяина и надежде продолжить свою простую, но очень важную функцию. Это не музей в классическом понимании, где вещи за стеклом – здесь можно зайти, потрогать, услышать запах старого дерева и пчелиного воска. Особое место занимает церковь-брвнара 1939 года постройки, с потемневшими иконами и старым колоколом. Есть и целый “рынок” ремёсел – парикмахерская, ткацкая, сапожная и портняжная лавки. Бранкович мечтает, что со временем эти мастерские заработают по-настоящему – чтобы приезжающие видели не просто экспонаты, а живые ремёсла. Своё название «Любачские долины» музей получил от уникальных природных образований этого района – долин-воронок, огромных природных провалов до сотен метров в глубину. Таких больше нет нигде в Европе, и само по себе это место – уже природный памятник. Пожалуй, это одно из тех мест, куда стоит заехать даже без особого интереса к этнографии. Ведь именно здесь Босния раскрывается не через города и войны, а через простую, почти домашнюю теплоту своих деревень. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30

13.10.2025 смотреть >>

Влашич: короткий отдых в боснийских горах

После Травника отправляемся резко ввысь. Буквально: серпантин уводит на Влашич — горный массив, который зимой работает горнолыжным курортом, а летом превращается в пастораль с соснами, коровами, сыром и немногочисленными залётными гостями вроде нас. Влашич встречает невероятными пейзажами с открытки и архитектурой конструкции "как прибили, так и держится". Остановились в простом гостевом доме. Ничего особенного: кровати, скрипучий пол, и балкон. На первом этаже под нашей комнатой — ресторан с деревянной верандой. Сюда частенько заходят поесть, проезжающие мимо путешественники. Комната спартанская, зато виды из окна будто взяты из демо-обоев Windows XP: идеально стриженые склоны, массивные пушистые ели и безупречные облака. Включенный в стоимость ночлега завтрак заслуживает особенного упоминания: простой, без лишних изысков, но с тем самым вкусом, ради которого приезжают в деревню: тёплый домашний хлеб, свежие яйца, ароматная колбаса и влашичкий сыр. Это мягкий, в меру солёный сыр, уверенный в себе и вкусом, и статусом. Его не нужно описывать — достаточно попробовать, чтобы понять, почему именно он — местная гордость. Итак, Влашич — совсем не то место, где что-то происходит. Здесь максимум событий — это коза на дороге и закат за окном. Wi-Fi здесь либо отваливается, либо не считает нужным вмешиваться. Впрочем именно это всё даёт голове отдохнуть: ты просто переключаешься, смотришь вокруг и вдруг вспоминаешь, что жизнь может быть очень простой, но от этого не менее приятной. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30

04.08.2025 смотреть >>

Следующая остановка — Яйце

После ночи на свежем горном воздухе во Влашиче, едем туда, где любое предложение с названием города превращается в анекдот — в Яйце. По плану путь должен был занять около часа, но навигатор внезапно решил поиграть в Скайнет. Скайнет очень хотел уничтожить "жалких человечешков", но как ни старался, получался ИИ курильщика, так как искусственный интеллект там был явно без интеллекта. Завёл нас в поле, вывел на грунтовку, сделал круг почёта по деревне без названия и, кажется, в какой-то момент сам растерялся и благополучно завис. В итоге ехали дольше, чем рассчитывали, зато насмотрелись сельской Боснии: козы, коровы, мужики на тракторе с видом философов. Доехав наконец до Яйце, первым делом решили посмотреть главную достопримечательность — Пливский водопад (Plivski vodopad). Уникален он тем, что расположен буквально в сердце города, прямо в центре, у слияния двух рек, и выглядит как природный спектакль на фоне домов с черепичными крышами. Такого сочетания почти не встретишь в Европе. Высота водопада около 20 метров, когда-то его поток был мощнее, но после землетрясения и регулировки рек он стал ниже, зато теперь доступен для осмотра с нескольких точек. Летом здесь устраивают соревнования по прыжкам в воду, а зимой водопад иногда подмерзает, превращаясь в ледяную декорацию. Следующая интересная точка в Яйце — крепость (Stari grad Jajce). Крепость возвышается на холме, откуда город виден как на ладони: красные черепичные крыши, извивающиеся реки и зелёные холмы на горизонте. Построенная в XIV веке при боснийских королях, позже усиленная османами и дополненная австрийцами, она хранит следы всех эпох. Здесь остались массивные ворота, фрагменты стен и башен, часть старинной церкви. По дороге к крепости попадаются дома с фасадами, изрешечёнными пулями — тихие напоминания о недавней войне. А наверху, среди каменных кладок, легко забыть про сегодняшний день, и только пластиковый мусор у входа упрямо возвращает нас в настоящее. Яйце — это такой город, где прошлое сидит на холме и смотрит, как туристы фотографируются на фоне водопада. И хотя путь сюда был не лёгким, а навигатор вёл нас с таким рвением, будто хотел показать, что туризм — это вообще не наше. Однако уезжали мы всё равно впечатленные и довольные. Ведь если город носит такое звучное имя, ему уже как-то неловко быть обыкновенным. А в моём списке абсурдных названий населённых пунктов теперь добавилось новое имя. Приятного просмотра! 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30

10.08.2025 смотреть >>

По Боснии на колёсах. Первая остановка — Травник

Утро встречаем в Сараево. В планах: неспешно собраться, попрощаться с приветливым хозяином квартиры, которую очень удачно сняли в самом центре города, и далее — аренда машины. Мы с самого начала задумали прокатиться по Боснии на колёсах, с остановками в самых интересных и красивых локациях. Процесс аренды занял чуть больше времени, чем ожидали, но в итоге — желаемая свобода передвижения. Ключи в замке, маршрут проложен, а предвкушение на максимуме. Покидаем Сараево, и городская суета быстро остается позади. Дорога уходит в сторону холмов, между которыми разбросаны деревушки. Виднеются покосившиеся сараи, пёстрые огороды и бельё на верёвках. Иногда попадаются коровы, гуляющие вдоль трассы. Бросается в глаза невероятное количество стареньких Фольксваген "гольф". Складывается впечатление, что весь немецкий автопром на пенсии уезжает доживать свои дни в Боснию. Даже радио пытается соответствовать моменту и ловит какую-то дичайшую балканскую попсу годов так 80-х, но почему-то даже это очень в тему. Первый пункт назначения — Травник. Травник — город с насыщенным прошлым. Здесь родился нобелевский лауреат Иво Андрич — югославский писатель и дипломат. Награждён Нобелевской премией по литературе 1961 года за роман «Мост на Дрине» и другие произведения о жизни и истории народов Балкан. Именно в Травник в XVIII веке османы перенесли резиденцию визиря, сделав город административной столицей Боснии. Отсюда — мечети с расписными минаретами и восточная планировка улиц. На холме над Травником стоит его главная гордость — Старая Травникская крепость (Stari Grad Travnik). Построили её в середине XV века, когда боснийское королевство ещё пыталось держаться, но уже начинались османские времена. Внутри крепости — почти никого, туристов всего пара человек. Каменные стены, полузаросший двор, смотровые башни, куда можно забраться и осмотреть окрестности. Сохранились старые бойницы, арки и остатки мусульманского захоронения. Есть даже маленький этнографический музей, в котором можно увидеть несколько выразительных кадров какого-то местного фотографа. А вот виды с крепости — уже повод приехать. Открывается панорама на весь Травник: внизу красные черепичные крыши, разномастные домики, минареты и купола. Через центр протекает река Лашва, разделяя город на небольшие кварталы. За городом — зелёные холмы, леса, а вдалеке, если день ясный, видны вершины хребта Влашић, где зимой катаются на лыжах. Всё это — просто очень красиво. День, тем временем, уже хорошо так перевалил за обед. Обедать спонтанно решили здесь же, в ресторане при доме-музее Иво Андрича. Совместить, скажем так, культурное с гастрономическим. Получили боснийскую кухню в варианте "высокой кулинарии": с микрогрином и художественными капельками айвара на циклопического размера тарелках. Вкусно, конечно, но налопаться «до комы», как обычно на Балканах, здесь не получится. Наевшись всё больше взглядом, загрузились в машину и поехали дальше — вглубь Боснии, к новым локациям и новым открытиям. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15

03.08.2025 смотреть >>

Неожиданная Босния: Путин на сувенирах и кириллица на вывесках – это Баня-Лука

Следующим пунктом в летнем боснийском роад-трипе стала столица Республики Сербской – город Баня-Лука. После целого дня в дороге, посмотрев Яйце и Пливские озёра, мы добрались до города только к вечеру. Апартаменты бронировала на ходу, прямо в машине. Итак, приехали, улица пустынная, двери закрыты, на стук никто не открывает. Нашла номер телефона на букинге, набираю. К моему облегчению, хозяин квартиры быстро ответил. После облегчения пришла очередь удивления. Поясняю: по приезду в Боснию стало понятно, что многие здесь если не бегло, то довольно хорошо говорят по-английски. В сфере обслуживания – вообще все поголовно, чего, мягко говоря, я не ожидала. Теперь представьте моё недоумение, когда хозяин, назовём его Ростислав, послушав моё блеяние на английском, спокойно говорит: “Если тебе удобнее, давай на немецком. ” И начинает довольно бегло говорить со мной на немецком! Забегая вперёд – он такой не единственный. А мне и правда на немецком гораздо удобнее, а вот английский всё время зачем-то упирается коленками. Это такое своеобразное предисловие. Короче, после первого приятного культурного шока поселились, время – вечер, надо идти искать пропитание. Поэтому дальше посиделок в ресторане мы, ожидаемо, не ушли. Зато, по совету официанта, обнаружилось ну ооочень интересное местное вино. Это вообще отдельное открытие – местные вина. Они есть и они – хороши. Скажу больше: именно это вино уже из дома заказывала в интернете, так понравилось. Делает его молодой, но уже очень талантливый винодел. Честно говоря, особых впечатлений от достопримечательностей города не будет – в Баня-Луке их немного. Однако, город весьма интересен в деталях, атмосфере и истории. И как раз таких впечатлений от города у меня для вас несколько наберётся. Во-первых, сильно бросается в глаза разница с другими районами Боснии в религиозно-национальном составе. Здесь совсем нет девушек в бурках, внешность у людей более восточно-европейская – светлые волосы, голубые глаза, высокий рост. Это объясняется просто – большинство населения составляют сербы (по переписи 2013 года – около 89 %). Боснийцев (мусульман) и хорватов здесь заметно меньше, чем, скажем, в Сараеве. Во-вторых, архитектура. Она тут немного иная: меньше восточного орнамента и османских мотивов, больше монументальной югославской архитектуры, с акцентом на прямые линии и бетон. Сараево вообще с полуметра не отличишь от турецкого города, а вот Баня-Лука – это уже другой, “сербский” визуальный код. Кстати, город довольно зелёный – не зря его называют “городом парков и аллей”. После землетрясения 1969 года (когда почти весь центр был разрушен) город фактически перестроили заново, и при планировке сделали ставку на простор, зелень и свет. Отдельный пункт – язык и алфавит. В отличие от других регионов Боснии, где чаще встречается латиница, здесь доминирует кириллица. Вывески, дорожные указатели, меню – почти всё на кириллице. Немного неожиданно, особенно когда уже пару дней подряд читаешь боснийские надписи латиницей и вдруг – всё понятно. Ну и, конечно, заглавное фото. На нём – сувенирная лавка в самом центре города, где рядом с магнитами с изображениями Врбаса и крепости Кастел мирно висят магниты и футболки с Путиным. Это, мягко говоря, неожиданно увидеть в Боснии – но очень точно отражает особенный взгляд местных на мир и политику. В Республике Сербской симпатии к России вполне открытые, и такая символика встречается нередко – от наклеек на машинах до футболок в сувенирных магазинах. Для туриста это выглядит скорее забавно, но в контексте региональной политики говорит многое: о стремлении подчеркнуть свою “отдельность” от Сараева и ориентацию на “братскую” сторону. Республика Сербская вообще живёт немного своим ритмом. У неё есть парламент, президент, полиция и довольно сильное стремление к автономии от центрального правительства Боснии и Герцеговины. Время от времени местные власти заигрывают с идеей “особого пути”, что вызывает икоту и нервный тик у Сараева и международных организаций. На улицах это не всегда заметно, но символика, вывески и даже выбор сувениров говорят сами за себя. А если отвлечься от политики – жизнь тут течёт спокойно и неторопливо. Студенты, кафе, вечерние прогулки по набережной Врбаса, люди приветливые и открытые. Боснийцы, в целом, не только здесь, очень приятно удивляют своим гостеприимством и открытостью. Баня-Лука оставляет ощущение города, который немного особняком – и по духу, и по истории, и по языку. Чуть менее восточный, чуть более европейский. И да – с отличным вином и людьми, которые внезапно говорят по-немецки. 1 2. Градска палата Здание городской администрации Баня-Луки, построенное в 1932 году 3. Храм Христа Спасителя Построен в 1925-1939 годах, снесен в 1941 году, восстановлен 1993-2004 годах 4. Палата Республики Ранее – здание Хипотекарного банка 5 6 7 8 9 10. Городской рынок 11 12 13. Мечеть Ферхадия 14 15 16 17 18. Крепость Кастел 19 20 21. Река Врбас 22 23 24 25 А дальше нас ждал Мостар – город с легендарным мостом, слиянием культур и самой узнаваемой открыткой всей Боснии. После спокойной и тихой Баня-Луки он казался совершенно другим миром – южным и шумным. Но об этом – в следующих записях

12.10.2025 смотреть >>

Перманентное состояние - учу язык

Побочное явление от частых переездов - надо постоянно учиться коммуницировать заново. Сейчас у меня начались занятия, теперь уже немецкого языка. Довольно занимательное действо. фото для привлечения внимания - попа альпаки посвящается тем, кто не учит иностранные языки Как многим известно, в Германии очень интересная миграционная политика. Весьма и весьма любопытная политика. Например, мужу (у которого блю-кард) учить язык необязательно. Подразумевается, что это твои личные половые трудности - хочешь учи, хочешь голым пляши. При этом, субсидировать закономерное желание выучить язык тоже никто не будет. Объясняю, что это значит: Вы - необходимый специалист, которого пригласили в страну работать? Что ж, желаете балакать на местном наречии - извольте, платить полную цену обучения. Зато таким, как я - т. е. , если прямо обозначать полезность для страны, то понаехавшим неработающим тунеядцам - учить язык здесь обязательно, однако при этом, половину обучения оплачивает государство. А в зависимости от условий пребывания в страну, ещё и многое другое оплатить могут. Называется такое принудительное обучение - интеграционный курс, что, в общем-то, и отражает его суть. Язык, немного истории, немного культуры и гуляй вася. И, с одной стороны, я, конечно, этот подход понимаю, но, с другой стороны, это же Л-логика какая-то. Или нет? Для полноты картины, скажу ещё из каких стран в моей группе люди учатся: Сомали, Эритрея, Нигерия, Тунис, Турция, Иордания, Иран, Китай, Вьетнам, Перу, Босния и Польша.

11.03.2019 смотреть >>

Один день в Сараево — открываем Боснию

Вернулась из Боснии. Ждите, теперь здесь будет много красивого, интересного, и, местами, неожиданного. Босния не на слуху у большинства путешественников, она не входит в туристические топы, но когда приезжаешь — понимаешь, что она заслуживает куда большего внимания, чем получает сейчас. Да, здесь мало "вылизанных" европейских достопримечательностей с идеальными табличками и аудиогидами на 12 языках. Зато есть в ней что-то настоящее: гостеприимные люди, природа, от который перехватывает дыхание, города, где рядом стоят мечеть, православный храм и ларёк с ароматным буреком, и всё это приправлено налётом какого-то постсоветского раздолбайства, который только добавляет очарования. Начнём знакомство с города Сараево. Итак, Сараево — это город, где встретились Восток и Запад. Встретились, живут в одном подъезде, ругаются через стенку и время от времени одалживают друг другу сахар. Город, где по одной улице идут девушки в бурке и девицы в мини-юбках. Город, на холмах которого до сих пор стоят олимпийские трамплины, где сначала летали лыжники, а потом — свистели пули. Город с мостом, где когда-то началась Первая мировая, а теперь кормят голубей и делают селфи. Утро: старый город. Просыпаемся в Сараево, где-то рядом муэдзин поёт утренний трек, колокол православной церкви добавляет бит, одновременно пьём кофе, включаем gps и любопытство. Идём в Башчаршию — сердце Сараево. Это местный Вавилон, где летает дух кебаба, продаётся медная утварь и сомнительные туристические магнитики. Тут возвышаются мечеть, церковь и синагога — и никто не ссорится. Идёшь по булыжной мостовой, и кажется, каждый камень тихо ворчит: «Я тут с османских времён и, между прочим, пережил больше империй, чем ты понедельников». В Сараево, вообще, несовместимого даже больше, чем вывесок кафе, и всё как-то странно мирно сосуществует. Идёшь по старому городу, а навстречу мадама в бурке — чёрная ткань от макушки до ботинок, только глаза сверкают, как дальний свет. А сразу за ней — девчонка в шортиках, которые так малы, что ты сначала думаешь, что это ремень с амбициями. У одной — только глаза наружу, а у другой — глаза — это последнее, на что обращаешь внимание. И самое поразительное, что никто ни на кого не реагирует. Все идут по своим делам — одна в мечеть, вторая за мороженым. В других местах из-за меньшего срачи начинают, а здесь это просто пятница. Город как будто говорит: «Дети мои, носите что хотите, только не начинайте войну, ладно?» Полдень: канатная дорога. Обязательная программа из запланированного — прокатиться на канатке на гору Трепевич. Виды показывают, как будто Google Earth тебе персональную презентацию устроил. Кабинка медленно карабкается вверх, а снизу — город, который пережил почти всё, от турков и войн, до туризма. Наверху остались Олимпийские объекты 1984 года. Когда-то тут прыгали на лыжах, жали руки, пили глинтвейн и верили в светлое социалистическое завтра. В Сараево тогда приехал весь мир: американцы, шведы, даже канадцы, хотя их сложно вытащить из Канады, если не пообещать хоккей. Город сиял, строился и гремел гимнами. А потом наступили 90-е, и те же холмы, с которых вчера репортёры снимали интервью с горнолыжниками, превратились в снайперские позиции. Стреляли по городу, по людям, по автобусам, по здравому смыслу. Олимпийская трасса стала дорогой, по которой вывозили раненых, а лыжные трамплины — позициями для артиллерии. "О! спорт, ты - мир". . . Сегодня всё это зарастает травой. Платформы с надписями «Sarajevo '84» стоят, как памятник эпохе, которую строили, которой грезили, а потом взяли и расстреляли. Вокруг гуляют туристы, подростки делают селфи, а старые сараевцы смотрят на всё это и думают: «Хоть бы в этот раз без войны». День: мост и война. Доходим до Латинского моста — ничем особо не примечательного на первый взгляд. Маленький, старенький, стоит себе тихо, будто вообще ни при чём. А ведь именно здесь, в 1914 году, Гаврило Принцип застрелил эрцгерцога Франца Фердинанда, и как-то внезапно весь мир начал собираться на Первую мировую. Всё случилось так буднично, что впору подумать: кто-то вышел за булочкой, а вернулся с глобальным конфликтом. Сегодня это место, где толпятся туристы, щёлкают фотоаппаратами, а голуби нагло проверяют, не уронишь ли ты что-нибудь съедобное. Как-то так буднично всё, люди суетятся. Но если остановиться и задуматься о контексте. . . История здесь мимо уже проходила, и второй раз лучше не надо. Время к вечеру: Сараевска пивара Заглядываем в Сараевску пивару — местную пивоварню с историей в полтора века. Здесь варили пиво, пока Европа выясняла отношения в окопах. Здесь варили пиво, когда заваривали балканские конфликты. Варят пиво до сих пор — с тем же энтузиазмом и, похоже, с тем же рецептом. Подают Sarajevsko светлое, тёмное и нефильтрованное. Светлое — лёгкое, с мягкой хмелевой горчинкой, тёмное — погуще, с карамельным оттенком и плотным вкусом, нефильтрованное — мутноватое, дрожжевое, на любителя, то, что предпочитаю я. С закуской сильно не заморачивались, взяли попробовать местные сыры: кашкавал (Kaškaval), "травнички сир" (Travnički), копчёный "димљени сир" (Dimljeni). Без выкрутасов, но очень в тему. Ночь. Город засыпает, просыпается. . . ночная жизнь. Всё светится, движется, бурлит, из баров гремит музыка, множество ночных клубов. За столиками в барах всё та же история, что и днём: за одним — девушки в бурке потягивают сок через трубочку, рядом — компания девушек, внешний вид которых, вызывает вопросы об уровне социальной ответственности. Но самое удивительное — всё выглядит вполне органично, никто не оглядывается, не пялится. Своеобразный негласный уговор: ночь — для всех. Это несоответствие ожиданий о, в общем-то, мусульманской стране, ломает шаблоны. Итак, что стоит знать о Сараево: это точно не город для любителей глянца и идеальных фасадов. Да, здесь не всё вылизано до блеска, но даже в этом есть своя прелесть. История чувствуется на каждом шагу, правда отношение к ней спокойное — принимают как часть повседневности. Туристических аттракционов немного, зато люди дружелюбные, еда вкусная, а цены вполне разумные. Здесь легко уживаются Восток и Запад, бурки и шорты, муэдзины и балканский рэп, пицца и чевапи. Всё это как-то естественно сосуществует, не вызывая ни шума, ни споров. Это и есть Сараево — живой и сложный. Приятного просмотра! 1 2 3 4. "Детские" игрушки 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47. Тот самый Латинский мост 48 49 50 51 52 53 54 55

27.07.2025 смотреть >>

Мостар: восторг с привкусом печали

После ночёвки в Баня-Луке и утренней прогулки по городу мы снова загрузили чемоданы в машину и выехали на юг. До Мостара – примерно 250 километров, но не стоит обманываться. В Боснии это не три часа автобана, а полдня дня пути через всю Боснию, по горам, по ущельям, по бесконечным извилинам с непредсказуемым качеством дорог. Недалеко от Баня-Луки сделали остановку в этно-музее «Любачские долины» – о нём уже писала отдельно. После него был серпантин вдоль ущелья Врбаса, леса, редкие посёлки, и, наконец – долина реки Неретвы, когда стало ясно, что мы почти у цели. К вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, навигатор наконец радостно сообщил: “прибытие через 10 минут”. Так мы въехали в Мостар – уставшие, но с чувством, что проехали буквально из одного культурного мира в другой: от северной, сербской и спокойной Баня-Луки – к южному, жаркому, шумному Мостару, где уже чувствуется дыхание Средиземноморья. Поселились в центре – в эпицентре хаоса. Поиски забронированной квартиры и попытки к ней проехать по мостарским улицам – это отдельный вид адреналинового развлечения. Представьте: жара, пробки, переулки шириной с плечо, зеркала машин, касающиеся стен, и навигатор, который с безразличием советует “поверните направо” – туда, где физически невозможно повернуть даже на самокате. Когда наконец нашли хоть какую-то стоянку и припарковались, (кстати, ни разу не поцарапав арендованную машину) сошло семь потов и прибавилось пару десятков седых волос – во истину достижение. Итак, добрались, поселились и выбрались в город уже только под закат. Не удивительно, что сил хватило только на короткую прогулку по центру. Купили овощей и фруктов на ужин, забрели в квартиру, открыли вино – и впервые за день устало выдохнули. Остановились на две ночи, так что основательный осмотр оставили на следующий день. Первое впечатление от города на следующий день: туристов – как в Венеции, только вместо каналов река Неретва. Здесь всё как-то кучно и тесно. На обоих берегах – каменные дома, кафаны, минареты и колокольни, плотно прижавшиеся друг к другу. Город буквально забит людьми. Но, стоит признать, он и правда красив. И, конечно, главный герой – Старый мост (Stari Most). Тот самый, ради которого сюда приезжают туристы и любители эффектных фото. Толпа фотографируется на фоне моста, толпа фотографируется у моста, толпа фотографируется на мосту. Ох уж эта вездесущая толпа. Бесконечный густой поток туристов движется по мосту даже не смотря на то, что это, мягко говоря, нелёгкая задача – ведь поверхность моста гладкая и скользкая как лёд. Немного фактов, чтобы оправдать туристическую давку ↣ Мост построили ещё в XVI веке, по приказу султана Сулеймана Великолепного. Автор – архитектор Мимар Хайрудин, ученик самого Синана. Легенда говорит, что когда мост был готов, Хайрудин отказался присутствовать при снятии опорных конструкций – настолько не верил, что его творение выдержит. ↣ Мост не просто выдержал – простоял почти 430 лет. ↣ Разрушили его не время и не стихия, а война. В 1993 году, во время боснийского конфликта, Старый мост был уничтожен снарядами хорватских сил. Его падение в реку стало символом разрыва страны. ↣ Восстановили мост уже в XXI веке, в 2004 году, камень за камнем, используя оригинальную технологию и даже тот же известняк – тенелию. Сегодня он внесён в список наследия ЮНЕСКО. Итак, посмотрев и сфотографировав мостарский мост и извилины реки со всех возможных сторон, отправились, как и было запланировано, осматривать достопримечательности (о них будет позже) недалеко от Мостара. Мостар, безусловно, красив, но для целого дня слишком мал. Поэтому обратно вернулись только к вечеру. Здесь стоит упомянуть только одно – все красоты города днём меркнут по сравнению с Мостаром на закате. В закатном свете он становится действительно особенным: Неретва искрится, солнце садится за горы, а золотой свет подсвечивает старый мост. Камень, вода и потрясающий свет – сочетание, как в старом фильме о какой-то прошлой, но невероятно красивой эпохе. В такие моменты становится понятно – это стоило того, чтобы сюда приехать. Впрочем есть у Мостара и другая мрачная сторона. Красота здесь, на удивление вполне органично, соседствует с печальной реальностью. Многие дома носят следы войны: разрушенные стены, зарешеченные окна и следы пуль на фасадах. В самом центре города находится кладбище, а чуть дальше – музей геноцида. Такой своеобразный контраст: повседневная жизнь и сувенирные лавки рядом с памятью о недавнем жестоком прошлом. Больше всего туристов удивляет кладбище возле мечети и улицы Мараш, которое буквально “врастает” в жилую и прогулочную зону – то, что сразу бросается в глаза при прогулке по центру. Почему оно находится именно в центре? Причина проста: во время Боснийской войны (1992–1995) в Мостаре было огромное количество погибших, и в условиях блокады и постоянных обстрелов хоронить людей приходилось прямо там, где было возможно – в парках, скверах, на площадях. После войны многие из этих военных захоронений так и остались на своих местах. Так и кладбище в центре Мостара не стали переносить, а оставили в виде мемориала. Мостар – из тех городов, где картинные виды не отвлекают от прошлого – они просто живут рядом с ним. И, похоже, что именно в этом и есть настоящий характер города. 1 2 3 4 5 6 7 8 9. Здесь хорошо видна гора, которая возвышается над левобережной частью Мостара и называется Столац, что переводится просто и без затей «табуретка» 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

19.10.2025 смотреть >>

Австрийский музей фольклора в Вене - Volkskundemuseum Wien

Сегодня подарочек для всех увлекающихся ДПИ - венский музей фольклора. Это довольно любопытный этнографический музей с обширной коллекцией народного искусства и предметов бытовой культуры альпийских регионов. Композиция экспонатов состоит из совершенно разных вещей: мебель, предметы домашнего обихода, текстиль, керамика, рабочие инструменты, предметы культа. Все экспонаты в основном относятся к XVII-XIX векам. Они многое рассказывают о культуре и повседневной жизни австрийцев в прошлом. Тема культуры и быта прошлых поколений заслуженно интересует и привлекает многих. По крайней мере для меня подобные музеи неизменно познавательны, всегда выношу для себя что-то интересное и удивительное. Любопытно наблюдать как меняется эстетика обыденных вещей. Какие-то вещи уходят напрочь, а какие-то ещё долго нас не покинут. Всегда интересны технологии, какие существовали раньше, каких ещё не было и как люди без них выкручивались. В общем, познавательно, насыщенно, но времязатратно. Вот и запись вышла под стать - много и насыщенно. Я предупредила :) 1. Дверные молотки 2 3. Резной расписанный деревянный цветочный кронштейн, Тироль вторая половина 19 столетия. 4. Сложный железный кованый двеной замок с чеканным латунным листом, Австрия 17-18 столетия. 5. Кованый железный замок с защёлкой, Австрия 17-18 столетия 6. Резная маска ведьмы из лиственных пород дерева, отделка из меха. Пустерталь, Южный Тироль, 18 век. 7. Гротескная маска из твёрдой древесины, Тироль около 1900 г. 8. Прялки (лопасти) из твёрдых пород древесины, точёные, резные, с оловянными вставками. Чаггунс (коммуна в Австрии), Монтафон, Форарльберг, середина 19-го века. Слева направо: плетёное - Римская Кампания 1900 года; составное веретено - Бессанс, Савойя, Франция 1900 года; составное веретено - Трентино, Италия, около 1900 года; зубчатое с прорезной резьбой - Балканы около 1900 года; зубчатая резьба - Босния, около 1900 года; зубчатая резьба - Средняя Далмация или Босния, около 1900 года; Валь-ди-Фьемме, Трентино, Италия 1895 г. ; Трансильвания датированная 1896 г. ; Валь-де-Рем, Савой, Франция, дат. 1846 г. 9 10. Пустертальский сундук Швейцарский кедр, выдолбленный. Мюльбах, Южный Тироль, Италия 16 век. 11. Тирольский сундук Хвойная древесина, резной. Вероятно из Винчгау, Южный Тироль, Италия 1600 г. 12. 6/32 Восточно-Тирольский стул из хвойной древесины, фигурная спинка с мужским бородатым лицом, рельефная резьба со следами поздней покраски. Силлиан, Восточный Тироль, 18 век 6/33 Стул из хвойной древесины, фигурная спинка с листвой и двумя стилизованными сердечками, рельефная резьба со следами поздней покраски. Сеналес, Южный Тироль, Италия, 18 век 13. Верхний стул из хвойной древесины, окрашен белой и зелёной краской, фигурная спинка со сквозной ажурной резьбой, изображающей буквы "BP" и голову монстра. Эцталь, Тироль, 1800 год Нижний стул из лиственных пород дерева, окрашенный в светло-зелёный цвет, овальная спинка с ажурной резьбой в виде плетёной верёвки и инициалами "AK". Эцталь, Тироль, 1800 год 14. Сундук из долины Монтафон Хвойные породы древесины, резьба. Лицевая сторона разделена на три резных поля, декор - двуглавые орлы, поля красные, карниз окрашен в чёрный цвет. Монтафон, датирован 1765 годом. 15. Сундук с пьедесталом Ель, роспись по дереву, на полях башни с воротами и восточными луковичными куполами. Окрестности Мисбаха, Байерн, датирован 1691 годом. 16. Сундук с пьедесталом из Мерано Хвойные породы древесины, неокрашенный, три арки, выпуклый чёрный орнамент. Окрестности Мерано, Южный Тироль, Италия, датирован 1722 годом. 17. Сундук верхней долины Инн Хвойная древесина, резные и выпиленные вставки из лиственных пород древесины, поля с гнутыми рамками на красном фоне, две цветочные розетки. Верхняя долина Инн, Тироль, дат. 1775 годом. 18. Цветочная розетка 19. Западно-Тирольский сундук с постаментом Хвойные породы древесины, резьба, частично окрашен красным и чёрным грунтом. Лицевая сторона сундука разделена на три поля резными полосами листьев аканта. Два из полей с большими стилизованными розетками из листьев. Приобретён в Шрунсе, Монтафор, Форарльберг, 17 век 20. Барочные шкафы с росписью вазонами с цветами 21 22 23 24 25. Шкаф с двуглавыми орлами, грифонами и вазонами 26 27 28. Шкаф из долины реки Циллер Двухдверная коробка со скошенным фронтоном из хвойных пород дерева, окрашенная. Вероятно Майрхофен в долине реки Циллер, Тироль 1844 год. 29. На четырех дверных панелях в белой рамке: ангел-хранитель, непорочное зачатие Девы Марии 30. Св. Магдалена и св. Алоизий 31. Шкаф из нижней долины Инн Шкаф датирован 1807 г. , произведён в нижней долине Инн, Тироль. 32. В четырёх дверных панелях: Сердце Иисуса, Сердце Марии и вазы с цветами. 33. Шкаф из мягкой древесины богато расписан на голубом фоне. 34 35 36. Шкаф из нижней долины Инн Мягкое хвойное дерево, окрашенное, в дверных панелях четыре евангелиста, полуколонны на торцах украшены резной лозой. Шкаф подписан "18 IH IP 33", датирован 1833 годом. Приобретён в Холле, Тироль 37. Верхние декоративные панели двери 38. Нижние панели 39. Замок дверки шкафа 40. Подпись на карнизе 41. Шкаф из нижней долины Инн Хвойная древесина, окрашенный, на зелёно-голубом фоне в дверных панелях классические вазоны с цветами. Шкаф датирован 1801 г. , произведён в нижней долине Инн, Тироль. 42. Деревянный шкаф расписанный Матиасом Хьюмбертом (1737-1811). Эдт под Ламбахом, Верхняя Австрия, 1791 г. На шкафу изображены аллегории четырёх времён года, знаки зодиака и святые Флориан, Рох и Себастьян. 43. Весна и лето 44. Осень и зима 45. Тарелки с рисунками месяцев, майолика, Фриули, Италия, 2-я половина 18-го начало 19-го веков. Существует давняя традиция календарных рисунков в искусстве высшего класса. В соответствии с космической идеей они объединяют деятельность придворного и сельского общества в фиксированные типы рисунков. События из мира сельского хозяйства являются основным сюжетом. Месяц январь 46. Июль 47. Сентябрь 48. Октябрь 49. Религиозная картина, альпийское дерево, конец 18-го века Иллюстрации к книгам Бытие и Исход Ветхого Завета. Библейский язык всегда присутствовал в мировоззрении широких слоёв населения населения премодерна. 50. "Отцовская молитва", холст, масло. Австрия, первая половина 18-го века В семи эпизодах картина популярным, описательным образом объясняет ключевые фразы "Отцовской молитвы". 51. Глиняный кувшин для вина, глазированный. Южный Тироль, Италия, вторая половина 19-го века. Керамические кувшины - иногда украшенные рельефами - использовались для подачи вина из бочек до того как начали разливать вино в стеклянные кувшины и бутылки. 52 53. Шкаф с наездниками из Линца, хвойные породы древесины, роспись. Линц, Верхняя Австрия 1793 г. Изображения Иосифа II Австрийского и Фридриха II (Великого) скорее всего связаны с заключением Тешенского мира этими двумя правителями. 54. Верхние панели 55. Нижние панели 56. Сундуки Дальний третий сундук - сундук с пьедесталом, каменная сосна, резная голая древесина, Фуш, Зальцбург, дат. 1770 г. Нейтральный декор в стиле барокко, отсутствие христианских символов характеризуют деревянную мебель района Пинцгау. Средний сундук - сундук с пьедесталом, хвойное дерево, зубчатая резьба. Сделан в Циллертале, Тироль, около 1770 г. (в 1873 году передняя стенка переделана). В сводах изображения Христа Доброго Пастыря и Ионна Крестителя с соответствующими текстами из Евангелие. Ближний - сундук с пьедесталом, хвойное дерево, резной. Сделан в Циллертале, Тироль, 1774 год. 57. Маленький сундук, хвойные породы древесины. Тироль 1841 г. Сундук с изображениями мужчины с рюкзаком ("Kopfkraxe" - что-то типа поняги у эвенков) и козой. Принадлежал даярке и использовался для хранения скромных личных вещей. Деревянный набор для письма, лакированная поверхность, миниатюра. Богемия, около 1820 г. Со времен бидермайера количество маленьких предметов для всех целей увеличивалось во всех социальных классах. Письменные наборы с изображениями неповторимых сцен соответствуют растущей важности переписки между буржуазией и аристократией. 58. Карикатура из индустрии развлечений 19 века. Девять главных героев образуют гротескную музыкальную группу. Фигуры должны олицетворять различные национальные характеристики европейской власти того времени. Существует даже мнение, что это пародия на Венский конгресс 1814-15 годов с князем Меттернихом посередине. фото отсюда Резьба по дереву, предмет приобретен у частного владельца в 1932 году. Точное происхождение механизма неизвестно, прошёл инвентаризацию в музее как "Механический оркестр". Оркестр не имеет никакой достоверной информации о происхождении и использовании. Предположительно, создан в среде анонимного балаганного искусства, которое имело место рядом с профессиональным кукольным искусством на рынках, площадях или в таких местах, как Венский Вюрстельпратер (парк развлечений). Неизвестно ходил ли кто-нибудь с этим механическим оркестром и комментировал ли игру карикатурных фигур соответствующими текстами и объяснениями, однако можно предположить, что производитель музыкального механизма или его клиент хотели сделать четкое политическое заявление посредством такой резкой карикатуры. До сих пор не известно ни одного подобного изделия в других коллекциях. Челюсти, головы, ноги, а иногда и руки подвижны. Все это опирается на открытую сзади деревянную коробку, в которой видны механические стержневые соединения. Ключа к музыкальному механизму больше нет. 59. Размеры: высота 60 см, ширина 135 см, глубина 43 см. 60. В первом ряду слева направо: 1) австриец с фифой (Schwegelpfeife - фифа, разновидность флейты), как штирийский землевладелец (Штирия - земля на юго-востоке Австрии); 2) француз в униформе дует в кларнет; 3) "немецкий Михель" (deutsche Michel) - некая фигура хозяина в ночном колпаке - изображенный в виде "испражняющегося дукатами" (Dukatenscheißer). За ними вторым рядом фигуры: 6) дьявол с нотами, играющий на пан-флейте; 7) итальянский комедийный персонаж Пульчинелла с заостренной шапкой, маской для глаз и корзиной на горбе играет на ударном инструменте. 61. Здесь нужны более подробные пояснения. "Немецкий Михель" - это несуществующий персонаж, который является карикатурной персонификацией Германии. Как и "русский Иван", он является утрированным образом типичного немца. Несмотря на свою глупость, он всё же считался добродушным малым, способным терпеливо переносить невзгоды. Традиционно изображается в ночном колпаке ("Zipfelmütze") - головном уборе в виде конуса с кисточкой. Ещё одно пояснение требует персонаж "испражняющийся дукатами" ("Dukatenscheißer"). В разговорной речи так называют кого-то, кто создает неограниченное количество денег или того, кто много знает о финансах и вопросах денег; того, кто знает, как увеличить деньги. 62. 4) Англичанка играет на скрипке; 5) американец в цилиндре; За ними: 8) особенно карикатурная богемка ("Böhmin" - жительница Богемии) гитаристка с пустой корзиной на спине (предположительно в ней что-то было); 9) обезьяна с нотами и палкой. 63. Богемка и англичанка с бородавкой на носу 64. Кроме того, присутствуют фигуры в виде двух драконов, сидящей на вазе совы, лающей и танцующей собаки, русалки и корзины с бутылкой и хлебом. 65 66. Русалка 67. У англичанки кошка на коленках 68. Шкаф из хвойных пород, сделан в Циллертале, Тироль, подписан 1770 г. 69. На синем фоне изображены четыре герба с цветочными мотивами и вазонами, а также двойные орлы и тирольские орлы. 70 71. Шкаф из хвойных пород, сделан в Циллертале, Тироль, подписан "Gerdaut Heimmin 1828" На зелёном фоне изображены сцены Ветхого Завета: Находка мальчика Моисея, Агарь и Измаил в пустыне 72. Сцены: Каин и Авель с жертвой, Якоб и Реббека 73. Шкаф, каменная сосна, резная голая древесина, Фуш, Зальцбург, дат. 1772 г. Региональные особенности мебели района Пинцгау: голое дерево, барокковые элементы, кручёные пилястры, четырёхлепестковые цветы, мотивы рокайля и аканта. 74. Пороховые рожки: латунь, резьба по рогу. Валь ди Фьемме, Трентино, 16 век; альпийский 17 век; Брунек, Судтриоль, 17 век. Пороховые рога принадлежащие частично аристократическому и частично сельскому мирам показывают индивидуальный дизайн таких личных предметов с мотивами и сюжетами из соответствующего окружения. 75 76. Чехлы для точильного камня, кедр, резьба, краска. Долина Фьемме, Трентино, Италия, дат. 1889 г. Чехлы с человеческими и животными мотивами показывают индивидуальный дизайн повседневных инструментов. 77 78. Чехлы для точильного камня, дерево, точёные, резные. Раурис, Зальцбург; Граубюнден, Швейцария; Пацнаун, Тироль; дат. 1739, 1790, 1890 гг. 79. Изразцовая фигурная печь, известная как "Ofenbäuerin" (печька-фермерша) или "Annamirl" (женское имя). Именно эпохе рококо на юге Германии мы обязаны появлению изразцовых фигурных печей. Одним из немногих сохранившихся примеров этой особой моды на гончарное искусство конца 18 века является фигурная печь в форме жены фермера Мюльвиртеля. Керамическую ростовая фигура женщины поступила в музей в 1994 году. Фигура, известная как "Annamirl", носит черный "Leibkittel" (разновидность австрийского женского платья) длиной до колена, который сочетает в себе лиф и юбку. В соответствии с барочной идеей женского идеала красоты, платье удлиняется на бедре так называемыми "поясничными выпуклостями". Плиссированная юбка спереди покрыта белым фартуком. Традиционный костюм дополняет зелёный лиф со шнуровкой светлых тонов и угловатой черной вставкой в грудь. Белая блузка имеет чёрный воротник-стойку и чёрную отделку на манжетах рукавов. Чёрный шарф завязывается узлом на шее, образуя петлю под подбородком, концы которой заправляются в нагрудник. Правая рука держит носовой платок и опирается на бедро, левая приподнята и придерживает наполненную фруктами корзину на голове. Голова с краснощеким лицом покрыта чёрным платочком, завязанным на шее. Ноги в чёрных мокасинах, а голени покрыты белыми чулками. Фигура имеет форму женщины, в животе которой горит огонь, а тело выделяет тепло. Таким образом, фигура является метафорой женского существа, воплощением домашнего очага и тепла. Полная корзина фруктов на голове "Аннымирль" является также аллегорическим представлением "осени" с её плодородными урожаями. Фигурная печь называется "Hinterladerofen" ("заднезакладочная" печь) в честь своей техники розжига. Изначально такая печь разжигалась из соседней комнаты, в основном из коридора. Женская фигура поднимается над железной пластинкой, которая крепится на высоте нижнего края халата и одновременно образует пол топки. Плита состоит из одиннадцати керамических деталей различной формы. Перед обжигом печь моделируется цельной конструкцией и разрезается на отдельные части. Соединяются они во время установки печи. Фигура происходит из северной части Верхней Австрии, а именно из Адамхауса (также Аттамхауса) из деревни Мюнцбах, дом №9. В этом доме была гостиница "Korninger", в танцевальном зале которой на первом этаже находилась печь. Гостиница, вероятно, была перестроена после местного пожара в 1766 году. Неизвестно, был ли производитель местным гончаром, так как производство фаянса требует специальных технических знаний. С начала 18 века жанровые сцены из сельской среды нашли свой путь в мир образов высшего класса в стиле барокко. Фигурные печи из Верхней Австрии в то время стали очень популярны в южной Германии. "Аннамирль" отличается от сравнимых объектов в замках и монастырях своей грубой внешностью, далекой от буржуазных и благородных идеалов красоты. Мода на керамические фигурные печи достигла своего пика в период рококо и вскоре после этого исчезла. 80. Стол и стулья из хвойных пород древесины, роспись Питера Бруннера (Peter Brunner), около 1802 г. Зирнинг, округ Штайр, Верхняя Австрия 81 82 83. Поясные портреты мужчины и женщины из области Глогниц в Нижней Австрии. Портреты являются порождением традиции заказывать подобные городские и буржуазные семейные портреты. Любой, кто мог себе это позволить, нанимал художника, увековечивающего его в картине. Подобные портреты к тому же служили семейной памятью о изображённом после его смерти. На портрете мужчины изображено частное лицо в одежде конца 18-го века. Размеры работы: Высота: 58 см Ширина: 45, 5 см Неизвестно, является ли женщины на портрете женой мужчины, изображенного на второй картине. Картина происходит из области Глогниц. Однако женщина носит огромный золотой капюшон с белым кончиком, что необычно для этого региона в Нижней Австрии. Это говорит о силезском происхождении. Размеры работы: Высота: 59 см Ширина: 46 см 84. Двухдверный шкаф из хвойных пород древесины, роспись Урбана Хьюмера (Urban Huemer), датирован 1805 г. На дверцах изображения св. Розалии и трёх святых дев (Drei heilige Frauen). 85 86. Двухдверный шкаф из хвойных пород древесины, роспись Урбана Хьюмера (Urban Huemer), датирован 1780 г. На дверцах изображения четырёх евангелистов и коронации Марии. 87. Стул из хвойных пород древесины, роспись руки Урбана Хьюмера (Urban Huemer), около 1780 г. Роспись изображает семейную пару и музыкантов в традиционных костюмах. 88. Детали кровати из хвойных пород древесины, роспись Урбана Хьюмера (Urban Huemer), датирована 1781 г. На кровати зафиксированные памятные сценки со дня свадьбы. Это являлось символом благословения благочестивой жизни. 89. Спинка кровати 90

26.01.2020 смотреть >>

- новинки авторских блогов в сфере ручной работы, фотографии, одежды и бижутерии, созданных своими руками и разных дизайнерских штучек на Русском языке

Обстановка и декор

Мода и стиль

Арт-дизайн

Фотография